С середины 70-х «Песняры» начали осваивать труднейший жанр пения без сопровождения – а капелла, в репертуаре появились «Речанька» и «Каждый четвертый». «Каждый четвертый» исполнялась практически на всех концертах на протяжении многих лет. На сцене оставалась вокальная группа, а уходивший со сцены пианист брал аккорд, задавая вокалистам тональность. И вот однажды в середине 80-х инструменталисты, как всегда, уходили – Игорь Поливода взял аккорд и исчез за кулисами, ушли и остальные... и вдруг бас-гитарист ансамбля, игравший также на скрипке, стал, постепенно удаляясь, наигрывать на ней какой-то мотивчик – начав играть прямо за кулисами. Причем мотивчик был совсем в другой тональности, – эдак на кварту выше. Публика в зале его уже не видела и не слышала, а вот вокалисты на сцене слышали очень даже хорошо. И долго. Достаточно долго, чтобы этот мотивчик сбил тональность, сыгранную на рояле. И когда запели, то выяснилось, что половина поет... в новой тональности! Той самой – на кварту выше... Петь в новой тональности оказалось совершенно невозможно – тесситура заоблачная! И на середине куплета прославленная легендарная группа... просто остановилась в растерянности... Остановилась, причем некоторые из певцов в этой трагической песне с трудом сдерживали нервный смех. Кто-то побежал к роялю, чтобы повторно взять правильный аккорд... Естественно, это был человек, стоявший от рояля дальше всех, так что его путешествие – мимо товарищей, через частокол микрофонных стоек, подставок для инструментов, с перепрыгиванием через гитарные педали и шнуры – представляло собой отдельное зрелище, также произведшее впечатление на зрителей. Наконец, аккорд прозвучал, и песня полилась... А после концерта перенервничавшие пострадавшие энергично обсуждали вопрос: обо что сломать скрипку басиста – об стенку или об него самого? Но инструмент пожалели – он же не виноват, его-то за что? Что интересно, в обширных воспоминаниях музыканта об этом случае нет ни слова...
