Мой отец, Станислав Ларченко, художник в 1992 году получил приглашение на международный художественный фестиваль в США. Приглашали кроме художника еще и музыканта. Папа пошел к своему знакомому, председателю Союза художников Геннадию Буралкину, и вместе они обратились в Союз композиторов. В общем в итоге поехал Владимир Мулявин. Папа говорил, что тогад у него был не очень радостный период в жизни. Пробыли они там вместе по-моему пару недель. Мулявин сгоздал песню фетиваля. Все стояли на ушах. Есть фотографии. Это то, что я помню со слов отца. Он умер в тот же год, что и Мулявин, чрезе несколько месяцев 30 мая. Помню, что он очень переживал после его аварии. Говорил, что звони его жене и спрашивал о состоянии. Очень переживал его смерть, из-за этого и не пошел на похороны, говорил, что слишком больно, когда уходят хорошие люди, да еще одногодки. Где-то за пару лет до смерти Мулявина, была пресс-конференция в Доме прессы с группой. Я подошла, напоминила ему о поездке в Америку, сказала, что я дочь того самого художника Славы Ларченко, попросила об интервью. Он вспомнил, сказал, конечно, подходи, звони после того как мы с группой вренемся из поездки в Америку. Я хотела сделать интервью о смысле жизни, о духовных поисках, но так и не собралась. Иногда хожу на могилу к нему.
