От "Лявонов" до "Песняров", журнал "Украiна", 1977 год.

[Александр55]

Трудно поверить: на сцене Минской филармонии поют «Песняры», а в зале – никого. Так, четыре – пять человек. Звучат «Олеся», «Воло-гда», «Ой, летели гуси с броду»...
Мулявин бросает взгляд на часы: без пяти минут – три. За окнами филармонии – глубокая ночь.
- На сегодня, достаточно. Завтра, как всегда, всем в девять...
У «Песняров» - репетиция.

Монолог Владимира Мулявина.
Мы начинали свою карьеру с фольклора, достаточно популярного. Потом, постепенно, принялись за более сложные композиции. Это естественный процесс становления ансамбля. Что бы найти контакт в разговоре с собеседником, нужно начинать с каких то доступных тем.
Если бы, например, «Битлз» дебютировали своим поздним, завершённым альбомом «Клуб одиноких сердец», то, я уверен, их не приняла бы публика, которая до этого не слышала «Вчера», «Любовь нельзя купить» - песен возможно и не таких интересных в творческом понимании.
Наша притча «Песня о доле» потребовала много времени, но, мы считаем, она была очень важным штрихом на творческом пути ансамбля. Дело в том, что требовательный слушатель ждёт от нас постоянного роста – и не только в исполнительном плане, но и в художественном. Почти одновременно с нами, Ленинградская группа «Поющие гитары» отважилась на создание великого творения. Они исполнили зонгоперу «Орфей и Эвридика», но особенного успеха, как мне кажется, опера тогда не имела. Полагаю, что дело вот в чём. Либретто для этого произведения написал одарённый сценарист, поставил его талантливый режиссёр, главные роли исполняли прекрасные певцы, а где ансамбль? Он, растворился...
Мы пошли другим путём. «Песня о доле» была в определённой мере вещью театральной, но все «актёры» в ней – «Песняры». Этого же принципа, мы будем придерживаться и в следующей нашей работе – «Курган», по мотивам поэмы Янки Купалы.
Меня часто спрашивают, как я понимаю смысл вокально-инструментального исполнения. По-моему, ВИА – это, прежде всего союз единомышленников, которые всегда остаются верны своему музыкальному направлению. Почему распалось много интересных ансамблей? Это причина их случайности, непостоянства творческих убеждений. Когда в моде был рок, они сходили с ума, когда пришло увлечение балладами, они переквалифицировались в задумчивых менестрелей, а когда накатилась волна фолк-бита, ногами играли на балалайках, гуслях и даже на ложках.
«Песняры» идут своим путем восемь лет. Самое сокровенное для нас – сохранить народную душу в каждой песне. Когда это удается, мы счастливы.
Это понимают не все. Даже в «Песнярах». Вот почему у нас появляются новые люди. Это естественный, творческий процесс. Потому что ансамбль – очень сложный организм, в котором каждый видит музыку по-своему, но все остаются беспредельно преданы главному.
Мы не признаем песен – однодневок. Наша основа – народная песня. А слово «народная» значит – никогда не стареющая. Считайте эти слова и декларацией и программой, одновременно. Возможно, внимание зрителей к нам тем и объясняется, что к народной основе песни мы относимся бережно, и ... смело. Мы - за звук открытый, но чистый и отшлифованный.
Недавно, в одной из рецензий, нас назвали бит-ансамблем. Что ж, бит – это ритм. Но он не вечен, и если в музыке появится новый ритм, мы освоим и его. Поскольку, любой ритм, окрашенный народной первоосновой, всегда будет отвечать духу времени. Дело здесь не в форме; то, что мы делаем, – национально по своей сути. Когда мы начинаем работу над новой песней, в дело вступает принцип - «осмотреть» песню со всех сторон, присмотреться к ней с точки зрения музыкальных позиций сегодняшнего дня. Например, «Ой, летели гуси с броду». Услышали мы эту песню в одном из Полесских сел, полюбили её и решили открыть заново; пробуем её то цимбалами, то трубой, то скрипкой.  Потому, что с естественного, полифонического богатства песни мы всегда добываем не только простоту, но и напряжение, и колорит, и драматизм.
Нас часто спрашивают, почему одна песня идет у нас в аранжировке, другая – почти совсем без музыкального сопровождения, только акценты в ней лишь слегка смещены. Думаю, что ответ здесь прост – мы считаем, что каждая песня хороша по-своему, главное видеть в ней душу.
Нам восемь лет. Но подводить итоги ещё не время, хотя много чего можно вспомнить на пути от «Лявонов» 1969 года к сегодняшним «Песнярам». Из «старой гвардии» в ансамбле осталось четверо – Слава Мисевич, Лёня Тышко, Саша Демешко и я.

Авторское отступление.
К слову, «Доля». Фольклорные истоки притчи просматриваются с самого перечня действующих лиц. Условность сказки, народной притчи, видим во временах года: Весна – Л. Борткевич, Лето – Ч. Поплавский, Осень – Ю. Денисов, Зима – В. Мисевич, Голод – В. Яшкин, Холод – В. Николаев.
А главные герои: Крестьянин, он же Пастушок, – А. Кашепаров, Жена, она же Мать, - дебютантка ансамбля – Л. Юсупова, и, наконец, Купала, в исполнении В. Мулявина, автор и комментатор всего, что происходит на сцене, чьё прямое обращение к зрителю помогает найти духовный контакт между Вчера и Сегодня.
Действие начинается своеобразным прологом, в котором Купала приглашает зрителей в прошлое, чтобы рассказать «Як тут горасна и цяжка жиу наш бедны люд».
Уже сама увертюра обещает нам (и обещание исполняется на протяжении всего спектакля) знакомство с музыкой современной, отмеченной достижениями современного искусства и одновременно традициями народной песни. Композитор Мулявин, нигде открыто не «цитирует» музыкальный фольклор, но истоки и симпатии его музы не вызывают сомнения, - это народный мелос, услышанный художником, который тонко понимает современный ритм.
Пролог закончен, на сцене появляется Мать, которая поёт «Колыбельную» ребёнку. А над его кроватью слетаются духи: Счастье, постоянные спутники бедняцкой жизни – Горе, Голод, Холод. Они саркастически обещают спящему Пастушку все «земные богатства». Характер сцены хорошо передаёт музыка, в которой – и волнующая нежность «Колыбельной» и гротескные интонации духов, где победу над Счастьем держат Горе, Голод и Холод.
Во второй картине видим подросшего Пастушка, который рассказывает Матери о своей тяжёлой батрацкой жизни. А потом - сцена деревенской свадьбы, едва ли не лучшая в спектакле. Впрочем, свадьба закончилась, и к Пастушку, который стал уже Крестьянином, обращается Весна, которая зовёт его в поле. Но у Крестьянина
«наветь зерна к севу няма». Его пытается поддержать Лето. Но нет радости для пахаря и его жены, которые жалуются на «жыцце беспрасветнае». Купала их обнадёживает: «Знайце, лiха ператрэцца, i маланка долей блiсне».
Приход Осени снова застигает Крестьянина в отчаянии, а с Зимой он совсем не готов бороться. Поднимается ветер. Крестьянин умирает...
«Што ж ты спiш, беларускi мужык, глянь, усталi усе, як свят божы вялiк!» - звучит призыв Купалы.
Эпилог притчи переносит зрителя в наши дни. Добыв свободу, о которой говорил песняр, Крестьянин нашёл свою Судьбу, своё Счастье.
Мы слушали спектакль (он в процессе работы претерпел второй, значительной редакции) и снова вспоминали ту, ночную репетицию, в филармонии. Тогда Мулявин сказал: - ребята устают, временами выглядят растерянно. Мне тоже бывает страшно, вытянем ли?

Монолог Вячеслава Мисевича.
Конечно, легко покорить аудиторию модными песенками. Только, на долго ли?... Мы, с самого начала, пытались не идти за публикой, а вести её за собой. И дело здесь не в возрасте песни, она может быть и старой... Как те, которые мы поём. Песня только тогда принадлежит всем, когда в её основе - мысль, которая волнует всех, вечная тема, высокие чувства. Это любовь, разлука, классический треугольник, гамма людских чувств, огранённых в мелодии. Так же и в поэзии - какой великий поэт обходил вечные темы любви, расставания? Давно известные слова под пером мастера переливаются самоцветами, они становятся источником пристрастной эмоциональности. Вот почему, мы всегда ищем в своём творчестве поэтическую эмоциональность, бережно относимся к каждому слову и звуку.
Возьмём нашу песню «Ой, летели гуси с броду». Мулявин, как всегда, сумел найти в полифоническом звучании какой то «поворот», смело ввёл флейту, и песня «заиграла».
Теперь, когда прошло восемь лет, вспоминается сентябрь шестьдесят девятого, и удивляешься, как только хватило сил! Как-то о нас писал журнал «Смена», что в столовой мы заказывали только гарнир. Котлета была роскошью... Было и такое. Тогда мы жили только музыкой и мечтой о своём ансамбле. И вот достигли признания, популярности, но, честное слово, с грустью вспоминаем сентября шестьдесят девятого, наших милых «Лявонов». Это было время самоутверждения, и главное, что мы с тех пор бережём желание поиска.
Сейчас в группе немало новых ребят. Это способные музыканты, и мы имеем возможность браться за сложные вещи, разнообразить их звучание, усложнять аранжировки. Октай Айвазов – прекрасный тромбонист, раньше работал с Муслимом Магомаевым. Валерий Дайнеко – вокалист с богатой голосовой палитрой. Ещё у нас два «новобранца» из Белорусской государственной консерватории: трубач Слава Михнович и скрипач Володя Ткаченко.

Авторское отступление.
Один, достаточно известный певец, жаловался:
- Работу свою люблю. Больше, ни чем заниматься не мог бы, и всё таки – надоедает. Иногда – пою, а сам думаю о всякой ерунде: о билетах в кино, о примерке, о том, принесут ли на ужин приличную отбивную или нет... Потом слышу аплодисменты. Вот, думаю, песня закончилась, пора кланяться.

С места звукооператора смотрим на хорошо знакомое, освещенное юпитерами лицо Мулявина, слышим в его голосе неудержимую стихию и не можем, хоть убейте представить что то подобное ему. Лауреат премии Ленинского комсомола композитор Игорь Лученок (он один из самых активных авторов ансамбля) говорит: Мулявин не просто импровизирует. В его голосе слышаться тончайшие изменения, что происходят в душе и его музыке так же. Это состояние он передаёт всему ансамблю».
Вспоминаем старую, потёртую и пожелтевшую фотографию - парень в солдатской форме, играет на балалайке. Это – Мулявин. Когда-то он упрямо учился играть на всех инструментах оркестра. В оркестр Белорусского военного округа он пришёл законченным «джазменом», но зелёным аранжировщиком. Здесь, в военном ансамбле он познакомился с будущим костяком «Песняров» - Тышко, Мисевичем, Яшкиным и Демешко. Армия помогла ближе узнать друг друга и сделать вывод: они не случайные встречные, а единомышленники.
Сегодня Демешко вспоминает:
- Решили организовать ансамбль и понеслись со своей идеей в филармонию... Мы, не имели ничего, ни зарплаты, ни крыши над головой.
Они ночевали чуть ли не на вокзале, на обед заказывали шесть гарниров... И играли, играли. Был у них в ансамбле хороший трубач. Как-то проснулись утром и трубача не увидели. От него осталась только записка: «Ребята, я вас очень люблю, но жить так больше не могу. Простите...».
На репетиции Владимир Мулявин удивляет. Он на сцене: выразительное лицо, руки, которые то взлетают с неудержимым пристрастием вверх, то бессильно падают вниз, когда в стройном потоке звуков он не слышит чего-то задуманного. Вот Мулявин поднял сжатые пальцы и осторожно повёл за собой звук, и «Песняры» мгновенно откликнулись за этой рукой – голосом, трубами, скрипками. Так рождалась музыка...
Мулявин – это синтез вдохновения и мастерства. Когда он поёт, и дрожит воздух, прозрачный в свете юпитеров, и его голос становится хрупким, как лёд, летит высоко-высоко, а потом тихо замирает, - понимаешь, откуда эта популярность «Песняров», которых невозможно представить без поиска и без Мулявина.

Монолог Леонида Тышко.
Я всегда смотрю в зал и нахожу чьё-то лицо. Не выпускаю его из поля зрения на протяжении всего концерта. Если на лице равнодушие, - значит я плохо играю, если волнение, - значит всё в порядке.
Я не знаю, кто придумал название, которое мало о чём говорит, - «вокально-инструментальный». Сколько их сейчас, безликих и похожих один на другого... Но дело даже не в жанровом выражении. Мешает дефицит интересных музыкантов, и, как следствие – слепое копирование друг друга, появление кочующих из ансамбля в ансамбль мелодических штампов, бессилие в создании интересных, оригинальных программ.
Вот почему некоторые музыканты считают, что у каждого ансамбля должен быть свой слушатель. По-этому, они имеют по несколько программ, как, например, латвийская супер-группа «Модо»: они чередуют развлекательные «шоу» с вечерами инструментальной музыки.
«Песняры» пытаются доказать, что всякий зритель может стать «своим». Мы одинаково рады и молодёжи, которая ждёт от нас смелых импровизаций, и людям, влюблённым в строгий ритм. Наши песни – для всех! Так было с самого начала.

Авторское отступление.
Действительно, так было всегда. В то время, один из нас, слушал их в студенческом клубе. Ансамбль назывался «Лявоны». На сцену вышли весельчаки и балагуры, которые, не смотря на это, не лаптем щи хлебали. Тогда о них писали: «Кафтаны и усы украшали молодые лица «лявонов», делая их похожими на деревенских голосистых молодцев, а Мулявина – на дядьку этого песенного братства».
В одной из газет, в то время, появилась статья «Быть или не быть «Лявонам»?». Действительно, вопрос стоял именно так. Тогда вообще было не ясно, выживут ли на сцене ребята с гитарами, а тем более, эстрадный фольклорный ансамбль.
«Лявонны» - в то время их было шестеро – как умели боролись за право существования. На Всесоюзный конкурс артистов эстрады они поехали уже как «Песняры». До этого, конкурсы не проводились ровно двенадцать лет, и по этому внимание к происходящему на эстраде было особенно строгим.
Мулявин вспоминает:
- Смотрю на счастливые лица ребят и сам до конца не понимаю, что произошло. Неужели успех?
Член жюри – Ирма Петровна Яунзем писала: «Этот ансамбль остался в памяти как яркая творческая индивидуальность. «Песняры» - коллектив необычный во всех отношениях. Одновременно и современный и народный...»
Наш давний приятель Александр Демешко – ударник (его ещё называют «мотором» «Песняров») – рассказывает:
- Мы ещё друг друга обнимаем, а Володя Мулявин спрашивает: «Что будем делать дальше?» Нужно было выбирать окончательно и бес-поворотно – каким путём идти.
И мы выбрали.
Мулявин был отличным джазменом, но ансамбль виделся ему как пропагандист песенного мастерства народа. Главным принципом «Песняров» стал поиск новой современной формы прочтения народной песни.
Их выбор не был заигрыванием (как это иногда бывает) с народной песней. Тышко по образованию был домрист, Яшкин – баянист, Демешко окончил музыкальное училище по классу цимбал, Мисевич прекрасно играл на кларнете, а сам Мулявин начинал свой путь в музыке с балалайки.
Они были единогласны в своём порыве освежить народную музыку, сохранив при этом её народную душу. Они знали, на что идут, знали, что впереди путь не из лёгких, но была в них жажда работы и мулявинский фанатизм. Да, в ансамбле не боятся этого слова.

Монолог Александра Демешко.
Я счастлив, что играю в «Песнярах». И не потому, что объездил пол-мира. Среди таких музыкантов, как Мулявин, Мисевич, Поплавский, просто не возможно не расти самому. Вот этот творческий поиск, не успокоенность на достигнутом и есть, как мне кажется, главным из того, что мы сберегли на протяжении восьми лет...

«Песняры» расходились из филармонии под утро. Медленно шли пустыми улицами весеннего Минска, тихо переговаривались. О чём? Конечно же, о музыке!

Михаил Катюшенко, заместитель заведующего ЦК ЛКСМ Белоруссии
Павел Якубович, журналист.   

Александр55 взял на себя смелость, перевести статью на русский язык.

----
Стоит отметить, что и в начале пути, и во времена славы важной частью существования "Песняров" был не только природный талант, но и железная, "мулявинская" дисциплина, на тему которой ходили анекдоты. Тем, кто хотел бы научиться петь, как Мулявин, рекомендуем уроки вокала, записаться на которые в Москве можно  по тел. 8(915)145-34-85. Уроки вокала и непрерывное творческое совершенствование - вот что всегда помогало "Песнярам" в их работе.